Сид и Дерек

Фэндом: Ориджиналы

Пэйринг или персонажи: Сид/Дерек

Рейтинг:  NC-17

Жанры:  Слэш (яой),  Романтика,  Ангст,  Юмор,  Психология,  Философия,  Повседневность,  PWP,  POV,  Hurt/comfort,  Songfic,  Омегаверс,  Учебные заведения.

Предупреждения:  Насилие,  Нецензурная лексика,  Underage,  Кинк.

Размер:  Миди, 27 страниц.

Кол-во частей: 2.

Описание:

Долгие годы тренировок и безграничного упорства приводят Сида в новую спортивную школу для самых лучших. Однако альфы не признают новичка в баскетбольной команде и всячески пытаются устранить соперника. Ситуация усложняется, когда Сид находит истинного альфу в лице Дерека — капитана команды. Ни альфы, ни Дерек не знают, что Сид — омега.

Посвящение:

не разобравшимся в себе.

Примечания автора:

в этом рассказе две части про отношения двух пар.

Арты по смыслу:

 Сид и Дерек 

 Джулиан 

 Джулиан и Лестер 

Сид и Дерек

Победа не важна, если она лишь твоя.

Визгливая трель звонка объявляет о конце второго урока и усиливает головную боль, мучившую меня с утра. Побочный эффект от таблеток, к которому я привык и старался стойко переносить, всё-таки мешает активной жизни. Течка должна закончиться послезавтра, и мне следует всего лишь набраться терпения. Притворяться альфой в этот период — настоящее испытание на выносливость.

Новая школа в выпускном классе – это всегда неприятно. В основном из-за расставания со ставшими за много лет близкими друзьями в лице одноклассников, изменений в учебной программе и непривычно чужих стен. Никогда не думал, что буду скучать даже по нелюбимому учителю математики, не говоря уже о вечно залитых унитазах в кабинах туалета. Здесь всё чисто, и это неудивительно — школа для подающих надежды спортсменов. Сюда по­падают только лучшие из лучших, и у каждого своё направление в спорте. И хотя говорили, что всякий поступивший сюда найдёт своё место в жизни, мы знали, что блестящее будущее обеспечено только сильнейшим. Конкуренция между спортсменами бешеная, и, как позже я выяснил, многие готовы любым способом устранить соперника. Большим преимуществом обладали дети из обеспеченных семей. Но как заверяла местная комиссия спор­та, они четко за этим следили и не допускали поблажек ни к одному спорт­смену.

Коридор наводняют широкоплечие высокие альфы, ловкие и умные беты и омеги.

— Си-и-ид, это правда, что ты вчера надрал задницу Лестеру? — прислонившись спиной к металлическому шкафчику, удовлетворённо выгибает бровь омега-шахматист.

Весь опрятный, аккуратный, с квадратными очками и серыми глазами, он учился на один класс младше. В эту школу его отдали влиятельные родители, увидев в девятилетнем сыне тягу к шахматным фигурам. Джулиан стремился не зависеть от родителей и везде добивался всего своим умом. Мы познакомились в столовой, когда он безуспешно пытался достать салфетку, лежавшую на другой стороне стойки. Неожиданная помощь со сто­роны альфы заставила его смутиться, но он быстро взял себя в руки и в знак благодарности предложил сесть вместе с его друзьями за один стол.

— Нет, — коротко кидаю в ответ, копошась в содержимом шкафчика, игнорируя боль, стучавшую по вискам.

— Что? – возмущается Джулиан, скрещивая тонкие руки на груди. — Вся школа об этом говорит, Лестер злой ходит. Выкладывай.

— Хорошо. Да, я отобрал у него мяч и закинул в корзину, — морщась, я поворачиваю голову в его сторону и добавляю, пересекая последующие вопросы. — Это все.

В баскетбольной команде этой школы, как оказалось, не жаловали новичков, точнее за последние шесть лет у них не было новичков, а потому я стал неприятным известием. Уже с первых тренировок я почувствовал на себе всю прелесть конкуренции в виде отбитых «случайно» мест на теле, когда тренер временно отсутствовал.

Пропустив мимо ушей мою последнюю фразу, омега собирается задать ещё вопросы, но обратно закрывает рот. Даже не оборачиваясь, я уже знаю причину, стараясь медленнее дышать. Еле уловимый запах лимона с ноткой горчинки усиливается, окутывая меня и отдаваясь болезненным жжением изнутри. Запах, который я узнаю из тысячи, который за несколько месяцев уже въелся в мою кожу. Но… сейчас ко мне стремительно приближается другой альфа. Не успев среагировать – уйти или остаться, я оказываюсь резко пришибленным к шкафчику, прикладываясь правым плечом о металл.

— Я признаю твой потенциал, но тебе до меня ещё далеко, — зло шипят в ухо, сжимая края моей белой футболки у шеи. — Думаешь, тебе это сойдёт с рук?

И в подтверждение последних слов моё плечо вновь бьётся об шкафчик, привлекая к нам уже любопытные взгляды школьников.

— Э-эй, оставь его, — вклинивается Джулиан, собираясь встать на мою за­щиту.

— Свали, очкарик, — рыкает Лестер, не глядя на него. Джулиан возмущённо краснеет. Несмотря на то, что альфы и омеги по большей части из влиятельных семей, здесь они были сами по себе, и отношения друг к другу были такими же, как и в обычных школах.

От Лестера пахнет дешёвым вином и сигаретным дымом, перебивая свежий кисловатый аромат. Злость за Джулиана и себя колышет сердце, заставляя меня не менее яростно в ответ вцепиться ему в воротник куртки. Пальцы блондина холодят меня сквозь тонкую ткань футболки; видимо, он и другие альфы выходили на улицу покурить.

Всю жизнь я тренировался в обшарпанном спортзале до упада лицом на кровать дома. Никто понятия не имеет, с каким трудом мне удалось по­пасть в эту многокомплексную спортивную школу, и я не собираюсь вот так просто сдаваться. Пошёл он к черту! Буду драться, если понадобится!

— Отпусти его, — неожиданно звучит спокойный голос Дерека, подошедшего к нам и небрежно держащего лямку рюкзака через плечо. И хотя приказ был адресован не мне, у меня легко подгибаются ноги, а всё тело кричит о том, чтобы подчиниться. Пальцы я не разжимаю, а Лестер словно и не слышит альфу. Если можно было бы взглядом убить, то мы бы сейчас оба лежали в лужах крови. Мы смотрим друг другу в глаза и ожидаем развязки.

— Лестер, — скучающе повторяет альфа, но что-то было такое в его тоне, из-за чего, многообещающе выдохнув «Еще встретимся» и со всей силы тряхнув, тот убирает от меня руки.

— Он нарывался, — хрипло смеётся Лестер, ловя задумчивый взгляд чёрных глаз альфы. Тот молча поворачивается и направляется на урок.

— Пошли, старик, — Лестера обхватывает за шею самый высокий чернокожий альфа из команды и уводит подальше от меня и сердитого Джулиана. Остальные баскетболисты и спортсмены разочарованно расступаются, не дождавшись зрелища. Всё это заняло не больше тридцати секунд, а показалось, что вечность.

Разглядывая черноволосый затылок и крепкую спину Дерека, я с неудовольствием отмечаю, что запах цитруса не уменьшается с каждым его отдаляющимся от меня шагом. Внутри продолжает жечь, но до приёма новых таблеток ещё далеко. Дерек — лучший игрок и капитан в баскетбольной команде. И мой истинный альфа. Это я понял сразу, когда знакомился с командой в начале учебного года. Пожимая руку Дереку, я почувствовал, как все волосы на теле встали дыбом от невидимого электрического разряда. Огромных усилий мне стоило сохранить невозмутимое лицо и доброжелательность, несмотря на то, что пожимали мы друг другу руки из-за «надо».

       — Нда… — только и смог выдать Джулиан, поправляя сползшие очки.

Незаметно выровняв дыхание, я улыбаюсь:

— Никому не нравится проигрывать.

— Лестер — моральный урод. И я рад, что кто-то смог поставить его на место. Если он снова будет приставать, то скажи мне, пойдём на него толпой, — хмурит брови омега, трогая моё многострадальное плечо.

Я искренне надеялся, что не привлекаю Джулиана как альфа. Но в последнее время его двусмысленные намеки говорили об обратном, и это не­удивительно: у парня скоро течка, и он не раз давал понять, что хочет найти постоянного партнера для секса по дружбе. Скромный Джулиан и секс по дружбе? Никак не вяжется между собой, но в жизни постоянно происходят сюрпризы. Джулиан не дурак, и любые отмазки в стиле «Я не могу» не прокатят. Он прекрасно знал, что хорош собой, и любой альфа не прочь сладко провести время с ним. Можно считать, что мне должно льстить, что он выбрал меня, а не кого-то другого. Но я не альфа. Мне ужасно не хотелось обидеть хорошего парня, но и сказать правду о своей сущности я пока не мог. Так и разрывался противоречиями каждый раз, когда видел Джулиана в последние две недели.

— Договорились, — киваю, говоря этим «спасибо» за поддержку, и на этом мы расходимся в разные стороны по своим классам.

Адреналин утихает в крови с каждой минутой, и к головной боли за компанию присоединяются отбитые ноющие места на теле за последние дни. Плохое самочувствие так и норовит познакомить моё лицо с поверхностью одноместной парты и заманчиво предлагает заснуть на несколько суток. Одна­ко нет и речи о том, чтобы уйти домой и отлежаться, поскольку скоро состоится важный матч, и нужно тренироваться усерднее, чем обычно. К тому же, всё усугубляет Лестер, который может воспринять моё временное исчезновение как трусость и, коверкая ситуацию, распространить лживые сплетни, подрывая мою репутацию. Так что, стиснув зубы, я обязан быть на тренировке в любом случае.

Стрелки часов над доской тянутся издевательски медленно, так что к концу всех уроков я уже порядком потрёпан и взмок. Джулиана в перерывах старался избегать, не имея сил о чём-либо говорить. Закинув рюкзак на плечо, я направляюсь по коридору с чисто-белыми стенами на баскетбольную площадку, расположенную в правом крыле школьного здания.

На мою удачу, в раздевалке никого нет — альфы ещё не пришли. Быстро переодевшись в спортивную форму под номером «девять», я уже сосредоточенно гоняю мяч по огромной площадке. Даже боль в мышцах и жжение внизу живота уступает всепоглощающему желанию стать лучшим в своём деле.

Моего отца бросил альфа, когда тот был беременным. С возрастом я начал понимать, что больше похож на другого отца, которого никогда не видел. Ведь как ещё объяснить, почему я не соответствовал омежьим стандартам, став похожим на настоящего альфу уже в десятилетнем возрасте. На занятиях физкультуры в школе я был прилично выше своих сверстников и более крепким по телосложению. Уже в начальном классе я знал, что в баскетболе не бывает омег, но продолжал играть мячом, самостоятельно изучая нужные правила.

Вдох и выдох. Скрип кроссовок о лакированный пол. Приятная тяжесть мяча в умелых руках. Мягкий свет, льющийся с окон на пустую площадку, делает атмосферу умиротворённой. Провожу ногтём по шершавой резине и ки­даю мяч в корзину с дальнего расстояния, тот послушно отдаётся на съедение сетки.

— Очень неплохо для самоучки, — эхо упавшего мяча смешивается со знакомым мне голосом. — Сыграем?

Дерек поднимает мяч, вертит пальцами и с ожиданием смотрит на меня, слегка прищурившись. С его появлением в помещении будто выгрузили две тонны свежих лимонов. Дыхание перехватывает, я с усилием сглатываю, чувствуя, как внутри задницы всё увлажняется и жжёт. Похоже, что таблетки еще действуют, так как Дерек не меняется в лице.

— Хочешь узнать, смогу ли я выбить у тебя мяч? — внезапно желчно роняю я, отчего-то вдруг вспоминая все прошлые побои и подставы от команды.

— Не сможешь, — качает головой Дерек, поигрывая мячом. — Я опытней.

С этим поспорить я не мог, ведь он и впрямь круче всех играл, но гордость не желала так просто сдаваться. Собрав всё свое самообладание, я шагаю к нему, прикидывая варианты, как отобрать мяч. Дерек внимательно следит за моим приближением, но его губы трогает лёгкая усмешка. Настолько самоуверен? Первый мой выпад он быстро отражает, увернувшись с мячом. За полгода мы изучили повадки и приёмы друг друга в команде, но Дерек явно не ожидал моих новых «самоучных» движений, и несколько раз я был близок к тому, чтобы отбить мяч. В заднице становится мокро, сдержи­вать желание всё трудней, но я гоню мысли прочь, оставляя только мяч и руки альфы в поле зрения.

Первая течка случилась в тринадцать по дороге в школу, в тот день я впервые за всё время отказался от тренировок и уроков. Течка происходила болезненно, принеся с собой незнакомое мне чувство — стыд. Забившись в комнату и наглотавшись таблеток, я размышлял над новыми ощущениями. Пытался понять, сыграл ли роль уход отца-альфы в моей разгорающейся ненависти к чёткому распределению общества на классы, или я просто оказался не в том теле. Неправильный омега или недоальфа. Вот как я чувство­вал себя.

Не знаю, сколько бы мы так кружились по площадке, пока не пришёл тренер, а за ним остальные баскетболисты.

— Чего встали? — гаркает тренер; в преддверии матча он особенно суров.

Лестер бросает на меня странные злые и предвкушающие взгляды, как будто знал то, чего не знаю я. С ним надо быть теперь осторожнее. Парень явно что-то задумал, правда, избивать меня за пределами школы со «своими» ребятами не в его стиле, но кто его знал. Дерек хоть был и нормальным альфой, но полностью придерживался нейтральной позиции, то есть, грубо говоря, ему было плевать. Сегодняшнее его вмешательство не в счёт; тут Лестер мог подорвать репутацию команды и нарушить правило школы — не устраивать драку.

Тренировка тяжелая физически и психологически. В этот раз Лестер умудряется шесть раз больно задеть меня локтём, отчего пару раз я чуть не согнулся. Другие альфы не менее жёстко играют со мной, словно их цель — довести меня, чтобы я ушёл из команды. Впрочем, так и есть. Глядя в скуча­юще-равнодушные глаза Дерека, который прекрасно видит, что делают эти альфы со мной, я понимаю, что никогда не скажу ему, что на самом деле являюсь омегой. Подставить задницу можно любому, но я вижу в этом неспособность контролировать себя. А это самое худшее, что может произойти со мной, — показать свою слабость.

Тренер задерживает нас дольше положенного времени, и к концу тренировки я выматываюсь как никогда, а низ живота болит ещё сильнее. Остро нуждаясь в новой дозе блока, я спешно покидаю спортзал раньше всех. Оказавшись в раздевалке, нервно роюсь в рюкзаке в поиске таблеток. Ну, где же они? Не выдерживаю и просто переворачиваю рюкзак, рассыпая на пол всё содержимое. Блистера нигде нет. Какого…

— Не это ищешь? — плотоядно улыбается Лестер, чьё появление я не за­метил из-за беспокойных мыслей.

В пальцах он держит блистер с моими таблетками. Внутри всё обмирает, но вслух я спокойно отвечаю:

— Нет.

— О, брось, — закатывает он глаза, подходя ближе. — Признаться, это было неожиданно. Чтобы меня уделал омега? Да я бы сам не поверил. Да-а, подпортил ты мне репутацию.

— Не понимаю, что ты несешь, — продолжаю лгать, сохраняя невозмутимость. Он не докажет никому, если только не полезет ко мне в трусы.

— Я знаю этот нейтральный запах. От тебя скоро начнёт разить течкой, — насмешливо сообщает он очевидный факт.

В этом он прав, поэтому я быстро кидаю рассыпавшиеся вещи обратно в рюкзак и, наплевав на всё, направляюсь к выходу.

— Куда? — притворно удивлённым голосом восклицает Лестер, загораживая мне путь.

Из-за течки, боли, тренировки и психологического напряжения я понимаю, что мне не справиться с альфой. Тот тем временем театрально вздыхает, прикрывая глаза, и выдаёт:

— Конечно, ты не супер, но как дырка пойдет.

Оскорбление врезается в уши, заставляя меня задохнуться от вспыхнувшей ярости. Изо всех сил толкаю Лестера в сторону так, что он ударяется спи­ной о металлический шкафчик, и иду к двери. Он не дает дойти до неё, пнув меня в голень, заставляя упасть на одно колено, и наваливается сверху, прижимая к полу и заламывая руки. Когда он сдёргивает вниз мои шор­ты, я начинаю сумасшедше вырываться. В какой-то момент мне удаётся скинуть его с себя, но он вновь перехватывает мои руки и придавливает своим весом.

— Что за… — ошалело произносит чернокожий Кеннет, входя в раздевалку. Остальные альфы непонимающе взирают на нас.

— Он омега… — выдыхает Лестер над моим затылком и ржёт.

— Ты уверен? — спрашивает кто-то из ребят с сомнением.

Лестер грубо проникает в меня пальцем, собирает подушечкой смазку и показывает альфам, удовлетворенно кидая:

— Как видите.

Унижение бьёт в голову, хочется просто забыться. Некоторые втянули в себя воздух при виде блестящего смазкой пальца, а другие тупо зависли в не­верии, а затем посыпались комментарии:

— Вот же черт…

— Нифига...

— Хитрая дрянь…

— Что будем делать?

— Тренера позвать?

       — А он хорошенький...

       — Как...

Как будто все разом забыли, что перед ним живой человек, сыгравший с ними не один матч в команде. Хоть я и не вижу Лестера, но уверен, что он скалится как гиена, дорвавшая до своей жертвы. Если секундами назад я думал, что хуже быть не могло, то сильно ошибался.

— Каждый раз, когда ты будешь приходить на тренировку, — платишь мне своей задницей, — ласково и одновременно угрожающе шепчет на ухо Лестер, сдерживая мои дёрганные рефлексом руки. — До тех пор, пока не решишь убрать свою шкуру из команды. А сейчас мы закрепим наш договор….

Слышу шуршание его шорт и, не давая страху сбить мои мысли, предпринимаю попытку образумить кого-нибудь:

— Помогите же мне, Лестер сошёл с ума! — никто даже не пошевелился, чтобы помочь.

Это такое наказание для меня? Вот как значит. Головка члена упирается мне в бедро, я бессильно закрываю глаза в ожидании неизбежного. Но вместо проникновения исчезает вес с моего тела.

— Вставай! — меня рывком дёргают вверх, заставляя повиснуть на сталь­ной руке.

— Ты что творишь?! — выкрикивает Лестер, зажимая разбитый в кровь нос, валяясь на полу.

— Нет, это ты что творишь?! — в бешенстве рыкает на него Дерек и, повернувшись к остальным альфам, выплёвывает — Вы! Все забыли об этом происшествии! Поняли?! Не ожидал я от вас такого! Засранцы!

Впервые я вижу столько эмоций на лице Дерека. Альфы растерянно морга­ют, некоторые начинают соображать, с ужасом кидая взгляды на полуголого меня и Лестера с торчащим членом.

Пытаюсь натянуть на себя трусы, шорты, но с дрожащими руками сделать это непросто. Дерек поворачивается ко мне, помогает натянуть и осторожно бросает, словно я теперь могу испугаться любого шороха:

— Пошли отсюда.

Зачем-то схватив меня за локоть, пересекая тем самым попытки сопротивления, держа мой рюкзак, он выволакивает меня из раздевалки. Молча идём по коридорам, я стараюсь унять упрямую дрожь во всём теле, стыдясь, что альфа чувствует её через мою руку. Только со вздохом чистого и тёплого воздуха на полупустой парковке школы ко мне приходит осознание того, что я избежал изнасилования. Начинает смеркаться, небо предсмертно пылает всеми оттенками жёлтого. Весна неспешно опускалась на город.

— Садись, — мягко произносит Дерек, держа дверцу с пассажирской сто­роны серебристого автомобиля и глядя, как я неуверенно топчусь на месте. — Я не трону.

Заставляю себя двигаться и неловко забираюсь в салон, зачем-то пристегивая себя ремнем безопасности.

       — Куда тебя отвезти? — он мимолётом разглядывает выступившие темные разводы на моих накачанных руках, а я скрещиваю их на груди, пряча.

— Мне далеко, — не смотрю на него, пытаясь понять, выдержу ли я с ним поездку или просто свихнусь от желания.

— Конкретней, — в его голосе прорезаются тёплые нотки, и я называю ему улицу, которая в двух кварталах от моего дома.

       — Далеко, но на машине всё равно быстрее, — улыбается он краем губ, поворачивая ключ зажигания.

       Прислонив голову к стеклу, я молчу всю дорогу, борясь с внутренними ощущениями, что калейдоскопом пронизывают меня. Из его плеера льётся ненавязчивая музыка, успокаивая мои держащиеся на пределе нервы. Дерек слушает инструментал, чем сильно удивляет меня. С того момента, как он увёл меня из раздевалки, в нём исчезло безразличие. Вместо этого появилось неподдельное уважение, которое проявлялось в словах, жестах и во взгляде. Как будто надо быть омегой в баскетболе, чтобы заслужить его уважение. Меня передёргивает от такого лицемерия.

       — Приехали, — трогает моё голое плечо Дерек. С удивлением разлепляю веки, не понимая, почему вместо собственных стен я вижу автомобильный салон. А затем память возвращается и вместе с ней боль.

 Несколько минут проходят в тишине. Что мне ему говорить? Спасибо? Не дождётся.

 — Я пошёл, — сжимаю рюкзак пальцами, намереваясь выйти.

 — Подожди… То, что было сегодня, – недопустимо. Я разберусь с командой, — произносит Дерек, заглядывая мне в глаза. — Лестер не насильник, просто не в себе из-за тебя, испорченной репутации, будущего матча...

       — Значит, до этого всё было нормально? — усмехаюсь. Комедия просто.

       Почему подобное должно оправдываться чужими проблемами? Если бы Лестер всё же изнасиловал меня сегодня, я не знаю, что бы сделал с ним, и мне плевать, что за чувства он там испытывает.

       — Я его не оправдываю, — словно прочитав мои мысли, вздыхает альфа. — То, что ты омега, — ничего не значит, об этом не беспокойся, я всё улажу.

       — Совесть заела? — не мог не подколоть, очевидно же.

 — Ты сейчас не можешь трезво соображать и каждое моё слово воспринимаешь в штыки, — спокойно произносит Дерек, чем вызывает во мне желание врезать ему.

 — Да пошли вы все, альфы… — выплевываю, но не заканчиваю предложение ругательством, потому что Дерек меняется в лице. Его ноздри затрепетали, сначала на лице отразилось наслаждение, затем полное желание и смятение, смешанное с удивлением. Чёрт. Действие блока закончилось.

 — Ты… — он расширяет глаза в простой догадке.

 — Нет, — слишком поспешно отрезаю, щёлкая ручкой. Вываливаюсь наружу и закрываю перед его вытянувшимся лицом дверцу.

 Он смотрит на меня долгим взглядом сквозь стекло, а я не могу сдвинуться с места, а затем, будто опомнившись, разворачиваюсь и шагаю прочь.

В конце баскетбольного сезона или полгода спустя.

 Каждый маленький омежка в детстве мечтает об истинном альфе. Стоять за ним, как за каменной стеной, чтобы природная слабость прикрывалась настоящей силой альфы. Мои же мысли были заняты двумя вещами: баскетбол и нейтрализация своего запаха. Мне была ненавистна мысль подчиняться кому-то, отдать себя в чью-то власть, перестать контролировать ситуацию. Поэтому я не мечтал о ком-то другом и не мог даже представить, чтобы добровольно показать кому-то свою слабость. Я всегда полагался только на себя. Синдром недоверия ко всему. Так кто же я? Омега или Альфа? Я не могу ответить на этот вопрос, потому что не знаю. Но я знаю, что дол­жен попробовать.

 Уже со светящимися фарами выруливаю на стоянку возле пятиэтажного здания, построенного из гладко-коричневых кирпичей. Недавно купленная ма­шина работает исправно, несмотря на то, что досталась мне в подержанном состоянии. Выйдя из нее, я чувствую, как в лицо бьёт свежий солоноватый воздух, — неподалеку океан. Захожу в подъезд и поднимаюсь по ступенькам на четвёртый этаж. Самочувствие хреновое — течка началась два часа назад. Рука тянется к кнопке рядом с нужной дверью и замирает, чтобы через мгновение нажать. Правильно ли я делаю? Щелчок замка, и я встречаюсь с эбонитовыми глазами Дерека, в которых читается удивление. Не ожидал меня увидеть?

 — Я не принял таблетки, — с каким-то отчаянием произношу, вкладывая в это страх и стыд, что сопровождали меня всю жизнь. Впрочем, слова были лишними, судя по тому, как мгновенно наполняются его глаза желанием. В отличие от него, моё многолетнее воздержание позволяет терпимо ко всему относиться, но я вижу, что он всеми силами старается сдерживаться.

 — Заходи, — тепло улыбается Дерек, словно пытаясь этим сгладить мою нервозность.

 Я нервничаю? Не то слово. Незаметно вытираю влажную ладонь о джинсы и переступаю порог. У Дерека дома я был четыре раза: на вечеринке, его дне рождения, ещё одной вечеринке и за совместной компьютерной игрой. С того дня, как альфа понял, что я его истинный, многое изменилось. Конечно, мы не стали внезапно друг другу близкими людьми, и не было даже и речи о любви. Но Дерек стал проявлять инициативу в налаживании наших отношений: по умолчанию взял меня под защиту от команды, пригла­шал к себе домой, ненавязчиво узнавал о моём прошлом. Поначалу я сторонился его, упорно не желая делать шаги к примирению, но потом понял, как это глупо, – мы уже повязаны навсегда. К тому же, сам Дерек мне нравился с каждой новой встречей с ним. Его доброта и терпение подкупали.

       Дерек запирает входную дверь и прижимает меня к стене, упёршись ладонями по обеим сторонам моей головы.

       — Ты уверен? — выдыхает он, проводя носом по моей шее.

 — Да, — без промедления отвечаю, ощущая, как желание вырывается из-под контроля и накрывает с головой.

 Дерек вздыхает облегчённо, словно боялся, что я передумаю. Накрывает мои сухие губы своими горячими. Его язык торопливо раздвигает их, но альфа, будто опомнившись, медленнее проводит кончиком по зубам. Приоткрываю рот, поддаваясь ему, говоря беззвучное «разрешаю». Наш поцелуй не в первый раз, но сейчас мы по полной вкладываем в друг друга страсть, которую ранее прятали, чтобы не торопить события. От свободы действий хочется орать на весь мир, стоя где-нибудь на уровне неба, раскинув руки, отдаваясь во власть безумия, граничащего с эйфорией. По-прежнему неумело, но жадно сплетаюсь с его языком, чувствуя, как кружится голова от этого невыносимо пьянящего цитруса. Сильные руки Дерека скользят по бокам, забираются под футболку, обжигая ладонями каждый участок моей кожи. Я так устал бороться с собой и со всеми, устал понимать, где моя истинная сущность. Хватит уже всего этого, надо просто позволить себе делать то, что хочется. И я хочу, хочу его… Наверное, Дерек слышит моё бор­мотанье, потому что подхватывает меня, заставляя обхватить его ногами, и несёт в спальню. Он держит меня легко, как пятилетнего ребенка, будто мы не были одного роста и не сходились в весе. Это так нелепо и забавно.

 — Что смеешься? — прищуривается альфа, покусывая моё ухо.

 — Н-н… — не могу что-либо сказать от переполнявших меня ощущений. Похоже, Дерек нашёл моё чувствительное место.

       В комнате альфы небольшой беспорядок, значит, он действительно не ждал гостей. Дерек не ставит меня на ноги, как цивилизованные люди, а падает вместе со мной на кровать. Просовываю руки под голову и убираю в сторону глянцевые журналы, на обложках которых лучшие баскетболисты сезонов.

Поднимаю руки, помогая Дереку снять с меня футболку. Он не разрывает со мной зрительного контакта, словно успокаивая и давая этим понять: «Я здесь, не бойся». Наверное, я должен фыркнуть или сделать что-то в этом роде, но я молчу, потому что мне и правда немного не по себе. Альфа скидывает в свою очередь с себя футболку, и внезапно я понимаю, что в своих движениях он старается быть осторожным. Дерек показывает наше равенство, зная, что это моё уязвимое место. Что-то неведомое трогает моё сердце, сворачивается вокруг него и оседает. Преисполненный благодарности, я хватаю его за шею и впиваюсь в губы. От неожиданности он теряет равновесие и всем весом придавливает меня. Смыкает зубы и улыбается, чем мешает нашему поцелую. Дерек гладит пальцами мои плечи, нащупывая подушечками тёмные родинки на светлой коже. Отрывается от меня и целует их: каждую по отдельности. Проводит губами по рельефным мышцам моего живота. Мне остается лишь беззвучно приоткрывать рот от этой нежности. Никто и никогда так не ласкал меня. Вскоре я не выдерживаю сладкой пытки и еле слышно прошу:

 — Дерек…

 Он расстегивает мой ремень, стаскивает джинсы с моей помощью, а затем боксеры. И сам раздевается догола. Отвожу взгляд, не в силах справиться со смущением и вернувшимся стыдом, — даже в размерах мы похожи. Теперь я полностью открыт и беззащитен перед ним.

 — Посмотри на меня, — зовёт Дерек, сидя на коленях, глядя на меня замутненными от желания глазами.

 Альфа сдерживается изо всех сил, не желая портить поспешностью наш первый раз. И я смотрю, как он сгибает мою правую ногу и целует колено, поднимаясь все выше. Когда он добирается до внутренней стороны бедра, я сжимаю простынь пальцами. Внутри меня горячо и мокро до боли, и я хо­чу потушить этот огонь, сменить его наслаждением, о котором перешептываются все омеги. Будто прочитав мои мысли, Дерек просит повернуться на живот, и я следую просьбе с нервозностью и безумным желанием, ожидая действий с его стороны. Сначала в меня проникает его палец, размазывая смазку по краям дырки, а затем что-то скользкое и подвижное. Вспыхиваю, подобно спичке, не ожидая, что Дерек станет это делать. Хорошо, что он не видит меня; наверное, я выгляжу совсем неадекватно. Ещё бы, он, уткнувшись носом в ложбинку между половинками, мнёт мои сжавшиеся яйца. Из меня вырывается стон удовольствия. Это так хорошо… невыносимо хорошо…

       Дерек прекращает ласку, понимая, что я уже более чем готов. Он переворачивает меня вновь на спину, согнув мои ноги в коленях.

 — Ты доверяешь мне? — тихо произносит он, нависая надо мной, опираясь на локти. Иначе бы я не пришёл, дурак. Вместо ответа я притягиваю его за шею и целую в губы, ощущая сладкий вкус собственной смазки, которую я всегда ненавидел. Он переплетает свои пальцы с моими и, глядя в глаза, медленно входит в меня. Сразу понимаю, зачем он взял мои руки. Боль простреливает и растекается вверх по позвоночнику, заставляя меня прерывисто вдохнуть и крепче сжать его грубые ладони. Дерек, похоже, сам тонет в ощущениях, но наклоняется и утыкается носом в мою шею. Слушает, как с моих губ слетают вдохи и выдохи, но ничего не говорит, потому что не нужно. И за это я ему благодарен. Наконец, он заполняет меня до конца и замирает, давая привыкнуть. Не удерживаюсь и тихо стону, задыхаясь от этой наполненности. Альфа заглядывает мне в глаза и, не найдя там намёка на сомнение, всё так же медленно двигается назад. С каждым толчком боль уходит, уступая наслаждению, что мутит разум. В какой-то момент Дерек не может больше сдерживаться и, прошептав еле разборчивое «извини», начинает толкаться сильнее и грубее. Зря он переживает, потому что мне охренительно хорошо, и я показываю это, подаваясь навстречу его бёдрам. Его тело твердое только на вид, на самом деле Дерек мягкий, – это я ощущаю по тому, как соприкасается наша кожа. От него исходит тепло, проникающее в каждую мою клетку, трепещущее солнцем где-то в районе лёгких. От его толчков в глазах периодически темнеет. Обхватываю его ногами, мельком удивляясь своей инициативности и прижимая его тес­нее к себе. Дерек приподнимает бедра и быстрее вбивается в меня, доводя до невозможного. Не отдавая себе отчета, я уже рвано и громко кричу, царапая его спину короткими ногтями. Исступленно целуя, оставляя засосы на моих плечах, ключицах, шее, он глухо стонет в такт нашим движениям. Простынь под нами давно смялась, ее пропитал липкий пот наших тел.

 Приблизившись к разрядке, Дерек мнёт мои яйца, а затем надрачивает член. Солнце во мне разгорается, обжигая, и взрывается. Мы почти одновременно кончаем с рыком. Где-то на заднем плане сознания я вспоминаю о нежелательной беременности, но быстро успокаиваюсь, вспомнив, что принял противозачаточные. Тяжело дышу вместе с Дереком. Набухший узел во мне продолжает увеличиваться в размере, и, не в силах сдерживать свои чувства, я вновь коротко кончаю. Истома обволакивает меня, я прикрываю глаза. Открываю их, когда альфа перебирает мокрые пряди на моём лбу. В его глазах читается немой вопрос.

 После моего лёгкого кивка, он наклоняется к месту между плечом и шеей, захватывает кожу острыми зубами и прокусывает насквозь, ставя на мне метку. Слизывает кровь, посасывая, а затем и слезу, скатившуюся с уголка моего глаза. Тяну его к себе, прижимаясь лицом к его шее, стараясь понять, что я чувствую. Правильно ли я делаю? Не знаю. Дерек, на интуитивном уровне поняв, что мне как никогда нужна поддержка, начинает нежно покрывать мое лицо поцелуями, чем очень смущает.

       Я привык полагаться только на себя, не доверять никому, не показывать слабость. Но что, если я ошибался? Что, если слабость заключалась в са­мом страхе открыться кому-то? К тому же, быть побеждённым не так уж и плохо. Дерек замечает мою улыбку и как будто наконец расслабляется, улыбнувшись в ответ. Теперь я не один, нас двое.

 — Я так и не понял, кто я, — альфа или омега, — бормочу, млея под его поцелуями.

 — Разве это важно? — смеётся он, кусая мое ухо.

 И я забываю обо всём.

Джулиан и Лестер

События, происходившие до истории между Сидом и Дереком.

 — Чего ревешь? — сухо бросил светловолосый альфа, прислонившись спиной к окну.

       — Я не реву, — не менее раздраженно кинули в ответ.

 — Ну да, и звуки мне мерещатся, — фыркнул альфа, затягиваясь сигаретой. — Ты еще скажи, что тебя здесь нет и у меня галлюцинации из-за дохуя выкуренных сигарет.

 — Такое вполне может быть, — заметили из-за закрытой кабинки школьно­го туалета.

 Альфа на это лишь закатил глаза, но губы тронула еле заметная улыбка.

 — Мне поставили «отлично» за тест по математике, — после минутной тишины шмыгнул носом мальчишка.

 — Не понял, — нахмурился альфа, начиная ощущать себя сверхидиотом. Он решил, что этого омежку серьезно обидели, а тот из-за оценки ревет. Из-за высшей оценки. От счастья, что ли, мать его?

       — Я специально ответил на все вопросы одним и тем же вариантом, — вздохнул омега.

 Альфе понадобилось некоторое время, чтобы переварить услышанное.

       — Хм… — неоднозначно протянул куривший. — И в чем проблема?

 — У тебя что, нет чувства самодостаточности? — буркнул мальчишка вопросом на вопрос.

 — У меня оно, блять, в избытке, — заржал альфа и ведь не врал, он был лучшим во всем.

 — Тогда представь, что однажды ты узнаешь, что все, чего ты достиг — не более, чем прихоть твоих родителей, — голос мальчишки дрогнул, сколько бы он ни силился держать себя в руках. — Короче говоря, все было ложью.

       Альфа представил, как все его достижения в баскетболе вдруг оправдаются тем, что ему всегда поддавались специально, и сглотнул горькую, с привкусом какой-то жгучей травы, слюну. Отец так с ним никогда не посту­пит.

       Тем временем щелкнул замок, и дверца кабинки открылась, представляя ему худощавого и милого омегу. Тот нервно потеребил очки, смущенно разглядывая собеседника, который, в свою очередь, не стесняясь, оценивал его. Несмотря на то, что омеге четырнадцать, выглядел он очень юным и был ниже альфы на полголовы.

 — Меня зовут Джулиан, — робко улыбнулся омега, протянув свою ладонь для обмена дружескими пожатиями.

 — Лестер, — выдохнул альфа, туша тлеющий окурок о подоконник. — И лапу убери, мне этот бред ни к чему.

***

 Школьная перемена. На ярко-зеленой лужайке, вдали от крыльца, сидели двое.

 — Как насчет жвачки? — невинно предложил Джулиан, двумя подушечками пальцев держа синий квадратик на уровне глаз альфы.

 Лестер глубоко затянулся сигаретой и выдохнул струйку дыма в лицо омеги в качестве ответа.

***

 Игровой парк в центре города. Школьные летние каникулы.

 — Вау, — моргнул Джулиан длинными ресницами, когда Лестер с первого раза отстрелял по всем банкам. — Учился?

       — Ага, сам, — ухмыльнулся альфа, явно довольный, что произвел впечатление.

 — Какую игрушку желаете для вашего друга? — добродушно поднял брови мужчина, указывая на ворох висящих по краям палатки розово-желто-го­лубых игрушек.

 — Э-э… — протянул Лестер, не ожидавший такого подвоха.

 — Вон того льва, — приподнявшись на цыпочках, невозмутимо выбрал Джулиан, ткнув пальцем куда-то.

       — Что? — спустя минуту, воскликнул огромный желтый лев, завладевший лицом Джулиана, оставляя только серые глаза в неизменно квадратных очках, и тут же ойкнул, получив чувствительный подзатыльник.

***

       На ступеньках лестничной площадки школы во время контрольной по химии.

 — Вот что сразу — так бить? — прохныкал Джулиан, в очередной раз потирая ушибленное плечо.

 — Потому что раздражаешь, — лениво отозвался альфа и, положив ногу омеги себе на колени, предупредил: — Не двигайся.

 С этими словами он поднес зажигалку к резиновой подошве нового кеда омеги.

 — Ты мне уже третью пару портишь, — угрюмо произнес Джулиан, смирен­но глядя, как язычок пламени плавит резину, отдаваясь ужасной вонью.

 — Я же запретил тебе гулять с другими, — фыркнул Лестер, сосредоточенный на движении зажигалки, дабы не обжечь ненароком свои пальцы.

       — Гребанный собственник, — беззлобно выдал омега, да-да, за несколько месяцев его язык несколько испортился из-за беспрерывно матерящегося Лестера. И тут же немедленно пожалел о своих словах, получив кулаком в живот.

***

 — Лестер, я мазохист?

 — Ты занудный девственник.

 — У меня все впереди.

 — Мечтай.

 — Но… разве я не красивый?

       — Захлопни свои щенячьи глаза.

 — Они кошачьи, я люблю котиков.

 — Хуетиков.

 — Из количества твоего мата можно написать блатной самоучитель.

 — Так чего не пишешь?

      

 — Я занят поиском альфы для потери моей девственности.

 — Ты потеряешь еще и зубы, и глаза.

       — Не пугай мою мечту.

***

 Местное кафе города, куда забрели двое после тренировки Лестера.

 — Что за запах? — невольно повел носом Лестер, оглядываясь по сторонам, откуда бы мог плыть запах плавленого шоколада, если здесь готовят суши.

 — Я ничего не чую, — пожал плечами Джулиан, у которого был слабый нюх, и впился в трубочку из бумажного стакана кока-колы.

 Лестер хотел было проигнорировать манящий аромат, но он все усиливался с каждой секундой, мешая сосредоточиться. Тогда парень начал вспоминать, есть ли на этой улице ближайшая кондитерская, но в голову ничего не лезло. Впрочем, вскоре все встало на свои места, когда немногочисленные посетители начали поворачивать головы в сторону Джулиана.

— Очкарик, — осторожно позвал Лестер, стараясь медленнее дышать. — У тебя течка.

 — Хорошо, — автоматически бросил Джулиан, углубленный в свои конспекты, веером разложившиеся на поверхности стола.

       Лестер глубоко вздохнул, прикидывая — оштрафуют его за избиение омеги в этом заведении или персонал закроет на это глаза, лишь бы не было долгих разбирательств.

       — Ебанат, быстро оторвался от своих ебучих бумажек и поднял на меня свои ебучие глаза, — прорычал он, заставляя Джулиана непонимающе уставиться на злого и одновременно чуть смущённого альфу.

 — Ну? — с булькающим звуком допил Джулиан кока-колу.

       — У тебя течка, — выпалил Лестер, глядя куда-то в сторону.

 — Лестер, у меня завтра экзамен и мне не до твоих шуток, — скрестил руки на груди омега, привыкший, что тот вечно подъёбывал его этим.

 — Бляяя, — стукнул кулаком по столу светловолосый альфа. — Придурок, у тебя течка прямо сейчас, ты ничего не ощущаешь?!

 Раздражённо цокнув языком, Джулиан прислушался к себе и следующую минуту просто не двигался. Лестер вдоволь восхитился актерской способностью омеги изображать мёртвого котенка с крайне удивленной мордой.

 «ТВОЮ МАТЬ!!!» — говорили глаза Джулиана.

 «ТЕБЕ КОНЕЦ!!!» — ухмылялись глаза Лестера.

 В действительности же, альфа встал и потащил ошарашенного течного парня за шиворот к выходу из заведения, на ходу одаривая страшными взглядами тех, кто пялился на них.

 — Эй, а ты не должен разве броситься на меня в порыве страсти? — промямлил Джулиан, когда они оказались на улице и стали шагать к его дому, который, благо, был недалеко.

       — А ты не должен разве валяться с адской болью в животе? — ехидно выгнул бровь Лестер, пнув мелкий камушек у бордюра, отчего тот пролетел двадцать метров.

       Он лукавил, омегу очень хотелось разложить и трахнуть ещё давно, но свежий осенний воздух и какое-то странное чувство удерживало парня от та­кого действия. Никто из них не знал, что их связывает.

 — Надеюсь, у меня ничего болеть не будет, — съежился Джулиан, нервно поправляя очки и рюкзак. Он ненавидел боль.

       — Значит, я тебя бью — все окей, а если из-за течки — то пиздец? — от души заржал Лестер, как гиена, но омеге нравился его высокий звонкий смех.

 — Нет, не ок, — обиженно нахмурился Джулиан и вздохнул. — Но я понимаю, что тебе это нужно.

 — Хуйню не неси, — беззаботно оскалился Лестер, хватая омегу за шею и начиная легко душить. На самом деле, он не хотел, чтобы тот видел, как простые, но точные слова задели его.

***

 В комнате Лестера после школы. Их «дружба» перевалила за год.

 — Не так я представлял свой первый раз, — подслеповато прищурился Джулиан, когда с него сняли очки и небрежно бросили на пол.

 — Не быть мне Ромео, — расстроенным голосом съязвил Лестер, вжимаясь в него телом.

 — У тебя есть еще шанс, если отпустишь мои руки, — насмешливо проговорил тот, заглядывая ему в глаза. И Лестер бы сдался, но власть над беззащитной омегой кружила голову. Поэтому проигнорировав его слова, он торопливо снял с себя футболку, джинсы и трусы. Это вторая течка Джули­ана и в этот раз он прямо сказал, что хочет его трахнуть и слегка растерялся, не получив сопротивления. Впрочем, даже если бы омега не согласился, Лестер бы взял свое. Это они хорошо понимали, особенно Джулиан, который наслышан о веселой личной жизни альфы. Половина омег в школе носит его запах. Как ни странно, бурные похождения Лестера не мешали им обоим продолжать препираться, ходить куда-нибудь вдвоем и постоянно проводить время вместе.

 Сейчас они в комнате Лестера, его отца командировали в другой город на два месяца. Джулиан между поцелуями невольно гадал, тащил ли тот сюда омег или занимался этим с ними в других местах? Спросить об этом его парень так и не решился, уверенный, что на этот вопрос получит больной ответ во всех смыслах. Лестер жадно лапал худое тело омеги, покрывал горячими поцелуями острые ключицы, вдыхал приятный сладкий запах шоколада. Русые волосы Джулиана рассыпались, придавая ему ещё большую детскость и наивность. Касания и скупые ласки Лестера непроизвольно заставляли невинного омегу выгибаться и издавать свои первые в жизни кра­сивые, робкие стоны от взрослого удовольствия. Они одуряли и без того опьяненный желанием разум альфы, заставляя того неосознанно рычать. Не в силах больше сдерживаться, главный хулиган школы одним движени­ем перевернул омегу на живот и согнул его колени, не обращая внимания на натянувшиеся металлические наручники через прутья кровати. С тех пор, как он открыл для себя возможность полного доминирования в сексе, то активно пользовался этим, вкупе с различными садистскими девайсами. Романтичным принцем он никогда не был, но каким-то образом все тянулись к нему, даже Джулиан. Лестер предпочитал брать грубо и грязно, удовлетворяя в первую очередь себя.

 Хоть Джулиан и улыбался, и храбрился, приглушённый голос из-под простыни всё же выдал его истинные чувства:

 — Будет очень больно?

 — Да, — не стал утешать Лестер, приподнимая к себе его бедра, проводя пальцем по ложбинке между упругими половинками.

 — П… потому что само собой или специально? — даже не видя лица Джули­ана, альфа знал, что тот сейчас нервно кусал левый уголок нижней губы.

       — Специально, — смаковал слово Лестер, пристраиваясь к блестящему от смазки и судорожно сжимающему отверстию.

 — Ебаный… — слово «садист» утонуло в рваном крике Джулиана, когда тот без предупреждения резко вошёл в него.

 — Ебаным, вернее, затраханным, здесь будешь только ты, — прижавшись к спине Джулиана, задыхаясь от ощущений, ядовито прошептал альфа на ухо.

 Лестер сделал новый толчок, заставляя омегу вцепиться в цепочку наручни­ков и заскулить.

 — Расслабься, — прошипел альфа, чувствуя, как крайнюю плоть зажало узкими горячими стенками внутри него.

 — Пытаюсь, — было огрызнуто в ответ, но как-то сдавленно и жалко.

 Не дав Джулиану и передышки, альфа начал глубоко и жестко трахать, вырывая из его горла стоны и всхлипы. Кровать от резких движений Лестера скрипела, комната пропахла сексом, болью одного и удовольствием другого. Хрупкие плечи парня покрылись засосами и следами от сильных агрессивных пальцев альфы. Желая видеть эмоции, Лестер остановился и перевернул его обратно на спину. Закинув его ноги себе на плечи, он продолжил вбиваться в желанное тело. Большим пальцем дотянулся до зажмуренных глаз и вытер слезы. Джулиан так и не открыл глаза, поэтому альфе пришлось дать легкую пощечину, чтобы тот посмотрел на него. Во взгляде, на удивление Лестера, не было ненависти, только бесконечное терпение, доверие и немного обиды. Доверять Лестеру? Из разряда невозможных вещей, но, тем не менее, так и есть. Вскоре, опавший член омеги начал твердеть, слезы высохли, к щекам прилилась кровь. Каждый новый толчок уже приносил Джулиану дрожь удовольствия и альфа поймал себя на том, что таким он ему нравится больше.

 — Л…л… — выдыхал Джулиан, сжимая ладони в кулаки, игнорируя жжение на запястьях.

       Он первым кончил со стоном, выгнувшись, как котенок, спустя пару минут к нему присоединился и Лестер, не забыв сначала вытащить член. Их спер­мы смешались и испачкали мягкую простынь. Отдышавшись и опустив ноги Джулиана, альфа наклонился к его шее.

 — Нет, — встрепенулся омега, отодвинувшись настолько, насколько позволяли скованные руки. — Лестер, не надо метки. Пожалуйста, — умоляюще закончил Джулиан, глядя на него испуганными оленьими глазами.

 Сердце Лестера неприятно кольнуло, сжалось от ревности, хотя его омега ещё ни с кем, кроме него, и не трахался. И не трахнется. Он только его.

 — Ладно, — нарочно равнодушным голосом бросил он, но руки, сжавшиеся бока Джулиана, говорили об обратном.

 — Сними с меня наручники, – морщась, попросил омега, предплечьем вытирая пот с виска.

 — Мы еще не закончили, — фыркнул Лестер, забавляясь от его наивности. — Думаешь, я так просто прощу твое общение с Майклом?

 — Твою мать, — взвыл Джулиан, дёргая наручниками, понимая, что попал в ловушку.

 — А вот за мою мать ты сейчас получишь, — хищно оскалился Лестер, зажав зубами губу омеги до крови.

***

 — Не прямо в машине же?

 — А почему бы и нет?

 — Здесь нет смазки.

 — А кто сказал, что она нам нужна?

 — Лестер!

 — Заткнись и лезь ко мне!

 — Ты невыносим.

 — Только сейчас это понял?

***

 — На мне живого места нет.

 — Не ной.

 — Иногда у меня ощущение, что я не доживу до совершеннолетия.

 — Ну, сдохнешь молодым.

 — Из тебя хреновый романтик.

 — Я слышал «хреновый»?

 — Ну, давай, уменьши лимит моих кошачьих жизней... э-э, стой, я пошутил!!!

***

 — Что опять не так?

 — Хуя ты посмотрел на него?

       — На велосипед?

 — Ты сейчас доиграешься.

 — Я правда не понимаю… ай, ладно-ладно… мне понравилась его футболка, и я пытался понять, где он купил её. Честно!

 — Вечером. У меня. Дома.

 — Ле-е-естер! Твоя ревность сведет меня в могилу!

 — Разве? Ты уже труп!

***

       — Зачем ты его избил?!

       — Нехер лапать тебя.

       — Он возвращал мне учебник!!!

 — Да мне похуй!

 — Похуй, говоришь?! Похуй?! У него лицо разбито и рука сломана! Ты переходишь все границы!

       — Хватит орать, уши вянут, топай за мной.

 — Никуда я не пойду!

 — Еще как пойдешь!

 — Что? Что ты сделаешь? Изобьешь?

 — Изобью и потащу.

 — Только посмей… Отпусти!!!

      

 Спустя три часа.

 — Я ненавижу тебя, — прошептал Джулиан под нежными поцелуями альфы, лежа вместе с ним на кровати — голые и мокрые после секса. Когда Лестер так себя вёл, омега был готов простить ему всё, что угодно.

 — Мне похуй, — прижимаясь губами к виску, шепнул тот в ответ.

***

       — Ты в курсе, что нас называют больной на всю голову парочкой?

 — Кто?

 — Да вся школа!

 — Тебя это ебёт?

 — Пока ты меня ебёшь – да.

 — Ну и что ты хочешь от меня?

 — Для начала — перестань меня бить у всех на виду.

       — *тонкий смех* Тогда тебе пожизненно придется делать мне минеты каж­дый день.

       — Слишком дорого!

 — Вот и захлопнись.

***

— Не забывай своих омег, которых ты трахнул.

       — Не понял.

       — Один из твоих фанатов меня чуть не отмутузил в туалете.

 — Кто?

 — Вот что сразу «кто»? Да и еще с таким лицом. Нет, Лестер, я сохраню бедняге жизнь.

***

 — Что это?

 — Книги из полок в библиотеке совершили крестовый поход на меня.

 — Разбили лоб, рассекли губу и порвали рукав футболки?

 — Именно так… стой-стой, я понял… Нейт Энати… только не убивай и не ломай ему ничего!

***

 — Лестер, мне кажется, что я тебя знаю тысячу лет.

 — Пожалуй, с тебя хватит вина.

***

 — Я хочу постричь свои патлы.

 — А ножницы в жопу тебе не запихнуть?

***

 — Кто этот парень?

 — Ради бога, он мой одноклассник!

 — Да мне…

 — Да-да, тебе похуй, я знаю, так хули ты ревнуешь меня к каждому дереву?

 — Садись в машину, едем ко мне.

 — Ты шутишь, да?

 — А похоже, что я шучу?

 — Лестер…

 — Сел в машину!

       — Я не твоя собственность!

 — Не заставляй меня повторять!

 — Ненавижу тебя.

 — Взаимно.

***

 — Лестер, если ты был бы с сердцем ласкового котёнка, я бы влюбился в тебя без памяти.

 — А я в тебя нет.

***

 — Что ты получил?

       — Хватит скакать вокруг меня.

       — А может, я кролик.

 — Хуелик.

 — Ну скажи.

 — «Удовлетворительно».

 — Я могу помочь с математикой.

 — Обойдусь.

       — О-о, какие мы гордые, я младше тебя всего на два года!.. Ах-х-мм… ты прав, я кролик, что я вообще смыслю в математике?!

***

 — Еще раз тронешь мои чипсы – сломаю руку.

 — Не жадничай, это моя компенсация.

      

 — Да? Интересно, чего?

 — Меня жестко выебали десять минут назад.

 — Я тебя всегда ебу.

 — Но не в кабинке школьного туалета же!

***

       — Мои синяки будут скучать по тебе.

       — Скажи им, что скучать долго не придется.

 — Ммм… надеюсь, поездка затянется.

 — Один день без меня равно десять кулаков, очкарик.

 — Убедил, вернусь со скоростью света. Поцелуй меня на прощание.

 — Отвали.

 — Ну, Ле-е-еси!

***

 — Эй, где объятия и жаркие поцелуи?! — поиграл бровями Джулиан, плюхнувшись на колени альфы. У Лестера была новая квартира, подаренная на день рождения отцом, и для удобства тот поделился дубликатом ключей с омегой. Приехав с шахматного турнира по городам, он за неделю успел очень соскучиться по своему психованному, ревнующему, но любимому садисту. Но, вместо ожидаемой реакции хотя бы в виде небольшой улыбки, получил кулаком в живот и был грубо отброшен на пол.

 — Нда… — протянул омега, потирая затылок. — И я тебя тоже рад видеть.

 — Кто он? — осведомился Лестер, прожигая насквозь взглядом.

 — Ты про засранца, который выбил у меня короля и этим выиграл всю игру? Да, я был бы не против, если ты бы попинал его, кубок был таким красивым… — театрально вздохнул омега, смахнув несуществующие слезы.

       В следующие секунды его слезы стали реальными из-за неслабого удара в ухо.

       — Ты… ты ебанулся? — выдавил из себя Джулиан, когда звон в ушах поутих, а пол перестал шататься.

 — Себе задай этот вопрос, — пригвоздил альфа, сжимая кулаки.

       — Я не понимаю… — беспомощно прошептал Джулиан и тут же вскинул руки в попытке защититься, но Лестер знал, куда бить.

       — Не понимаешь? Когда трахался с другим, тоже не понимал? — выдыхал альфа, молотя кулаком Джулиана через каждое слово.

 — Что?! — в шоке раскрыл широко глаза Джулиан, глотая солоноватую кровь, наполнившую рот. — Ты рехнулся?! Я ни с кем не спал!

       — Не смей врать! От тебя несет другим альфой! – в бешенстве прорычал Лестер и опустил ногу на спину омеги, который пытался подняться.

 — Даже если и так, то это мое дело – с кем спать! Ты трахаешь, кого хочешь, но не позволяешь мне трахаться с другими?! Что смотришь?! Держал меня за идиота?! Ты даже в мое отсутствие перетрахал десятку омег, я это чую! И что? Я с тобой скандалю?! — зло выкрикнул со слезами Джулиан, не понимая, что этим лишь все усугубил и спустил все тормоза.

 — Сучка… — красивое лицо альфы исказилось яростью.

 Джулиан попытался отползти, но его пинком перевернули на спину, тогда он просто закрыл голову руками, зажмурившись в ожидании боли. И она не заставила себя ждать. Впервые альфа бил на полную силу, словно действительно хотел покалечить, а может и убить. Рука у Лестера была тяжелая, Джулиан рыдал, хрипел, просил поверить ему, и в конце концов, просто сорвал голос, способный лишь тяжело вздыхать, крупно дрожа всем те­лом. Деревянный лакированный пол холодил пылающую скулу и гудящую голову.

 — Это еще не всё, — Лестер присел на корточки и взял левую руку омеги, поглаживая. — Наверное, я испытывал к тебе какие-то чувства, что называют любовью. Но ты доказал мне обратное, спасибо, шлюха.

 — Разве это всё ты называешь любовью? — улыбнулся Джулиан сквозь боль, обнажив окровавленные зубы. — Ты больной высокомерный эгоист, который не умеет ни любить, ни дружить… — омега закашлялся и выдохнул, — … я жалею, что тогда подошел к тебе.

       — Надеюсь, еще больше пожалеешь, — с этими словами Лестер начал ломать его пальцы один за другим.

 Через двадцать минут случайный прохожий нашел бессознательного подростка у мусорных контейнеров.

***

 — Сын, может, объяснишь, что произошло? — в который раз устало произнес отец-альфа, вторые сутки не вылезавший из кресла у больничной кой­ки.

 — Ненавижу… ненавижу… ненавижу… — словно в бреду, бормотал себе под нос с полуприкрытыми глазами парень, весь обмотанный бинтами и обко­лотый большой дозой обезболивающего.

***

       — Как вас зовут?

 — Джулиан Лехови.

 — Сколько вам лет?

 — Шестнадцать.

 — Простите, но аборт делают с восемнадцати, ранее — с присутствием или разрешением от родителей.

 — У меня есть разрешение.

 — В таком случае, подождите, пожалуйста, в коридоре.

***

 В этот день в одной из лучших спортивных школ города царила особая атмосфера — выпускной бал. Выпускники сновали по коридору туда-сюда, перешептываясь и заразительно смеясь. За смехом они старались скрыть грусть от предстоящего расставания со ставшим за много лет родным местом и близкими одноклассниками. Парни щеголяли в отутюженных смокингах с бабочкой, а девушки в роскошных платьях. Всё для того, чтобы этот важный день стал светлым и теплым воспоминанием для каждого из них. Подготовка и организация этого события всегда ложилась на плечи учеников, учащихся на один год класс младше выпускников. Джулиан как раз был одним из этих учеников и после нескольких дней хлопот по поводу ба­ла, он наконец-то смог выдохнуть и проникнуться всеобщим настроением. Выпускники разбились на пары и кружились на празднично разукрашенной баскетбольной площадке под медленную музыку. Среди них не было того, кого Джулиан ожидал увидеть, но затем подумал, что это и к лучшему. Он улыбнулся Сиду, который бросил на него теплый взгляд через плечо Дерека. Счастливый и слегка смущенный. Новость, что он омега, конечно же, повергла Джулиана в шок, а затем заставила так заливисто рассмеяться, что его очки сползли на кончик носа. Об этом секрете вся школа все же уз­нала, но, благодаря Дереку, любой намек на конфликт был уничтожен. Глядя на эту парочку, жмущуюся в дальнем уголке площадки, дабы скрыться от любопытных взглядов, Джулиан ощутил легкую зависть. Вот она — чистая и искренняя любовь. А не его беспорядочные связи с альфами. Иронично, что теперь он оправдывает чужие слова когда-то прошлого человека. А может, его сделали таким?

— Джу, этот столик нуждается в пополнении, — захмелевший высокий альфа, его одноклассник Эндрю, нетвердым пальцем указал на нужный сто­лик.

 Класс Джулиана должен присутствовать на выпускном балу и следить за порядком. Но большинство, как Эндрю, напивались до поросячего визга и провожали выпускников во взрослый путь ползком и пьяным угаром.

 — Хорошо, — кивнул Джулиан и поморщился, когда тот в порыве благодарности сжал ему руку, пачкая липкостью неизвестного рода. Сообщив однокласснику-качку, чтобы тот принес выпивку, Джулиан вышел в школьный коридор по направлению к туалету. Небольшая комната утопала в тишине и полутьме, благодаря скудному освещению уличного фонаря из окна. Джулиан хотел включить свет, но передумал — он знает здесь каждый уголок, как свои пять пальцев. Открыл кран с теплой водой и начал споласкивать руки с мылом. Вспыхнувший огонек в отражении темного зеркала стал не­ожиданностью настолько, что Джулиан вздрогнул и уронил мыло в раковину.

 — Тебе идет этот костюм, — ленивый голос принадлежал до боли знакомому человеку, стоящему в самой тени комнаты.

 — Первый попавшийся, — пожал плечами Джулиан, возвращая мыло на место.

 Они с Лестером за последние три года с того злополучного дня сталки­вались в коридорах несколько раз, но каждый из них делал вид, что видят друг друга впервые. Поразительно, как могут люди в одно мгновение стать друг другу чужими или заклятыми врагами.

 — Как всегда скромный, — фыркнул альфа, затягиваясь сигаретой.

 У Джулиана возникло ощущение дежавю.

 Туалет. Сигареты. Первая встреча. Последняя.

 — Уже знаешь, куда пойдешь после школы? — задал новый вопрос Лестер и так искренне, что омега поверил — ему по-настоящему интересно.

 — Вариантов много, возможностей тоже, но остановлюсь я, наверное, на программировании или бизнесе, мне же нравится математика. Да и с соревнованиями по шахматам несложно совместить. Уеду из города после школы. А ты? — Джулиан закрыл кран и повернулся, поправив любимые очки.

 — Если с баскетболом не выйдет, то займу место президента компании отца, — хрипло произнес Лестер.

       — Желаю удачи, — кивнул Джулиан и собрался выйти из туалета.

 — Подожди, – выдохнул альфа, медленно приближаясь к вздрогнувшему парню. Они по-прежнему были разного роста, Джулиан ниже на полго­ловы.

       Сигарета, все еще тлеющая, выскользнула из разжатых пальцев на кафель. Лестер осторожно прикоснулся освободившимся пальцами к мягкой теплой щеке. У Джулиана по всему телу пошли мурашки, он понял, что не в силах сдвинуться с места. Взяв его левую руку, Лестер поднес к губам и мягко провел ими по костяшкам ладони, вдоль тонких пальцев, линий шрамов, которые обладатель оставил на коже, как напоминание, и с сожалением произнес:

 — Прости.

       То слово, которое Джулиан и не надеялся услышать. Многолетняя обида и не вытрезвленная ненависть рассыпались, подобно пеплу сгоревших дотла поленьев боли. Незримо стало легче дышать, будто кто-то вытащил камни из его легких. И он даже поддался, когда язык Лестера неспешно провел по его губам, пробуя на вкус. Их губы и языки знали друг друга наизусть, сплетавшись так легко, словно они расстались только вчера. Парни не торопились, стараясь как можно дольше растянуть каждое мгновение, движение, ощущение их непонятного и незапланированного поцелуя.

— Джу! — послышалось где-то далеко в коридоре, это был Итан. Парень Джулиана.

 Игнорируя его, они снова и снова сплетались между собой, вкладывая в это все невысказанное.

 — Джууу! — настойчивее крикнули уже ближе.

 И Джулиан отклонился, разрывая поцелуй:

 — Я должен идти.

       — Двигайся, очкарик, – насмешливо разрешил Лестер, вероятно, как всегда с надменным взглядом.

 — Не кури много, от сигарет желтеют зубы, - не остался в долгу Джулиан, разглядывая силуэт альфы в темноте. Издав смешок гиены, тот внезапно рассердился:

 — У тебя три секунды, чтобы убраться отсюда, иначе ответишь за дерзость. Один.

 Джулиан грустно улыбнулся и в три шага преодолел расстояние до выхода из туалета.

 — Два, — услышал он до того, как плотно прикрыть за собой дверь.

 Потому что есть вещи, которые нельзя изменить, исправить или простить. Иногда школьные романы должны оставаться школьными. Прощальный по­целуй — лучшее завершение, точка или три восклицательных знака истории их странной недодружбы или недолюбви. Может, однажды, они встретят своих истинных, которые заставят их поломанные сердца вновь забить­ся? Джулиан на это очень надеется.

 — Джу! Наконец-то! — сгреб омегу в медвежьи уютные объятия Итан и по­тащил по коридору. — Потанцуем?

 — Не хочу, давай уйдем, — попросил Джулиан, хитро выглядывая из-под длинных опущенных ресниц. — К тебе домой.

 — А как же бал? — плохо скрыл радость альфа, широко улыбаясь.

 — Мы там уже не нужны, — многозначительно взглянул на парня омега.

 На что Итан весело рассмеялся.

 Выйдя на крыльцо школы, Джулиан вдохнул свежий ночной воздух и увидел в переливающихся огнях города завтрашний новый день.